Станица Раздорская – первая столица Донского казачества
В своем детстве постоянно слышала рассказы друзей о том, как они ездили на юг России летом со своими родителями. И всегда для меня эти рассказы были неблизкими потому, что я там не бывала никогда. И вот, когда уже удалось побывать и в разных местах за границей, на юге Украины не однажды, в южных частях нашей Родины я оказалась только сейчас. Но не на море. На Дону.
Как водится, такая экзотичная поездка была связана с работой: выставка – командировка. И вот, куда мы направились. Небольшая станица Раздорская, расположенная буквально в шестидесяти километрах к более известному широкому кругу людей Новочеркасску и в ста километрах от самого Ростова-на-Дону.
Путешествие наше было ознаменовано многими приключениями: это касалось и дороги, и размещения. Но мы совершенно не ожидали увидеть то, частью чего нам посчастливилось быть несколько дней.
Подъезжая уже на машине к пункту назначения, мы без остановки глядели по сторонам: бескрайние поля, засеянные рожью, прямо как в кино или на картине. Дачных поселков как в Подмосковье здесь не встретишь. Водитель попутно ругается на тему, что хлеб-то недорогой, а вот бензин от этого дешевле не становится.
А вот крутой поворот, а за ним впервые открывается вид на Дон. А эта картинка словно тоже из иной реальности. Реальности донских казачьих песен и художественных произведений. Одного взгляда достаточно для того, чтобы понять, почему здесь живут какие-то другие люди, со своей другой жизнью, особой историей, богатым фольклором. И это сложно вербализовать, просто сразу становится ясно. Ясно то, что когда-либо слышал о Дону и его жителях.
Удивления продолжались и дальше. Станица Раздорская – это, как оказалось, первое казачье поселение и первая их столица, которая потом сменилась Старочеркасском, Азовом и ныне носящим это звание Новочеркасском. Сейчас в станице располагается Раздорский этнографический музей-заповедник, куда мы и привезли выставку. Территория его огромна, которая включает в себя несколько станиц и хуторов. К тому же вся эта территория была центром печально развивающихся событий 1917-го года – рассказывают, что каждый кусок земли здесь пропитан кровью.
Особое впечатление, безусловно, оставил сам Дон – там не принято называть его рекой. Буквально 300 метров до берега, где песок белый, вода теплая, как в море, а течение – стихийное. Рыбаки удят рыбу, мечтая заполучить желанную донскую селедку, которая, говорят, необыкновенно вкусна; многие москвичи выкупают участки на побережье, проводя здесь лето, тем самым предпочитая Дон любым другим курортам; растительность этого места поразит любого горожанина, так как от огромной спелой черешни здесь провисают до земли ветки деревьев – так ее много, что не успеть собрать и обработать.
А рассказ этот попал сюда неслучайно. Потому что Дон – это не только место отдыха. Это целая особая жизнь, культура. Мы до сих пор говорим, что в те дни словно побывали в другом измерении.
Хеллоуин и мы
Что-то куда-то не туда нас несет. А мысль такая возникла в связи с вновь отмечаемым, уже из года в год праздником Хеллоуин.
Сетям ресторанов и магазинов, безусловно, здорово что-то украсить тыквами со свечами, приурочить скидки и акции к этому дню. Но даже в таком виде это вряд ли можно принять. Есть много праздников, которые в нашей стране как-то не особо праздновали, например, так называемый, день всех влюбленных, есть праздники, появившиеся в советское время, как 8 марта и 23 февраля. И есть люди, которые по тем или иным причинам не считают эти дни праздничными или вовсе относятся к ним отрицательно. Но, пожалуй, ни один из этих праздников «повредить» человеку не может. Особенно если брать во внимание лишь их внешнюю сторону, в чем они чаще всего выражаются: валентинки, цветы, подарки – это максимум).
Но с Хеллоуином другая ситуация. Можно даже не погружаться в историю происхождения этого праздника, развития в странах запада, не сопоставлять с кельтским самайном,. Просто посмотрим на результат происходящего у нас. Мы копируем то, что в этом случае, может, и близко западу. И тогда, может это и простительно им. Но как понять то, во что выливается это у нас. День влюбленных – ну, празднуйте, пожалуйста, розовые сердца не принесут вреда никому: и кто их дарит, и тому, кто их принимает. Это хоть и бессмыслица, но безобидная. Но вряд ли человек в твердой памяти усомнится к том, что пачкать себя воображаемой кровью или наряжаться в героя фильма-ужастика, по меньшей мере, странно. И бессмысленно. И это как раз вот эта внешняя сторона. Кому приятен такой образ? А самое главное – кто бы мог ответить для себя на этот вопрос – а для чего это нужно? Для чего нужно это всем и каждому лично?
Самое печальное, что празднование этого мероприятия набирает обороты. Детям саду воспитательница, наряжаясь ведьмой, показывает мультфильмы с упоминаемыми героями, заставляет рисовать двусмысленные картинки. И опять же, зачем? Чтобы ребенок приходил домой и плакал и не спал ночью. Вот какой результат мы получаем, слепо принимая эти шалости. Взрослый волен выбирать сам, чем ему заниматься, и сам несет за это ответственность. А ребенок нет. Кто-то плачет, а кто-то, возможно, понимает, что это что-то важное для нашей культуры, раз с самых юных лет ему это прививают. Безусловно, рассудить в детском саду ребенок вряд ли так сможет, зато, подрастая, он сделает именно такой вывод.
Вероятно, кто-то испытает недостаток разного рода карнавалов в наше время, кому-то хочется нарядиться. Только, пожалуй, можно найти и другие поводы к этому. И в русском цикле праздников найдутся такие дни. И можно такой повод придумать лично для себя.
Этот опус – не просто отрицание всего, как любят говорить, проамериканского, западного. Это реальный взгляд и реальное столкновение с проблемой. Дети в эти дни начинают наряжаться в разные страшилища и ходить по домам со словами: «Хеллоуин, хелллоуин!». А они ничего не перепутали, случайно?
Наша культура должна сеять разумное, доброе, вечное. А мы сами делаем свой выбор в какую-то очень странную и подозрительную сторону тыквенных голов.
Таллиннский музей под открытым небом Rocca al Mare
Как хороши живые музеи, музеи под открытым небом! Как нечасто приходится их видеть, но как приятно в них бывать. Не могу рассказать о тех, которые существуют на территории нашей необъятной Родины, из них мне удалось побывать лишь в одном – музее крестьянского быта в сельце Доронино, что на Бородинском поле. В сравнение с ним я могу употребить лишь еще один – музей под открытым небом Rocca al Mare в Таллинне, где мне посчастливилось побывать этим летом.
Слышала о нем уже пару последних поездок в этот город, но случая побывать так и не представилось – неизвестно как добираться, спросить не у кого. Но в последний раз я решила упорствовать. Упорство состояло в том, чтобы через Интернет выяснить точное название и расположение музея, а затем, при помощи навигатора, узнать, где фактически он находится и какие могут быть ориентиры. И все оказалось довольно просто. Любимый с детства зоопарк, один из самых крупных торговых центров Таллинна – все это было как раз рядом с музеем. Если верить картам, то надо было обойти магазин и уже через несколько минут хода оказаться в желаемом месте.
Казалось странным, как рядом с торговым центром может быть такой музей. Но почти так все и было. Чуть меньше километра от автобусной остановки – мы на месте.
Густой сосновый лес, заросли папоротника – постепенно из урбанизированной зоны города мы попадали в реконструкцию древности. Зелень лишь предваряла все это, настраивала гостя на то, что он увидит впереди. Да, мы не ошиблись, вот и вход в музей, касса – все в порядке, путь проделан не зря!
Прогулка по огромной территории заповедника была украшена еще одной приятной мелочью: велосипеды! Мы взяли их напрокат и могли свободно охватить всю территорию. Кусты малины и земляничные кустики разрослись вдоль песчаных прибалтийских тропинок, которые выводили нас в чудесные места.
По всей территории музея в разной удаленности друг от друга располагаются жилища, которые были найдены при раскопках в тех или иных местах современной Прибалтики и были свезены сюда. Все дворы датируются разными веками или разными временными отрезками одного столетия. Дома людей разных ремесел, бани, амбары, целые дворы с колодцами, качелями, а мельницы встречаются постоянно в разных уголках заповедника. Дом рыбака стоит на самом берегу финского залива – это одно из чудес этого музея. Мало того, что он такой большой, природный, настоящий, увлекательный и интересный, он еще и располагается на берегу залива. Это кажется чем-то невероятным, особенно жителю средней полосы России. Все эти жилища тем или иным образом схожи с нашими, при всех различиях все равно можно найти много общего. И вот как невозможно представить наши дома на берегу бескрайнего моря, так сложно вообразить и те, среди этого густого леса. Но, проникая вглубь заповедника, проезжая на велосипеде мимо очередных дворов, ты видишь, что деревья немного расступаются, местами становятся реже, а там за ними – вода!
Живой музей, наверное, невозможно сделать плохим. То, что люди могут прикоснуться к тому, что они видят, уже оставляет впечатление. И вряд ли впечатление плохое. А когда этот музей еще и исторический, то это польза вдвойне, если не искать других положительных сторон.
Москва и Питер
Москва обижена. За всенародную любовь к культурной столице. За любовь именно вот к этой культурной составляющей. Или, скорее, к какому-то особенному питерскому духу. Я не говорю о том, в каких случаях это настоящая любовь, а в каких – простое следование моде. Но многие смогут подтвердить, что всем нравится Питер, но мало кому – Москва. Москва – это работа, а Питер – это мечта. Поэтому на весах симпатий, чаша с северной столицей сильно перевесит.
Я стала размышлять об этом сегодня, проходя по узким улицам в Кадашах, и вот, что мне надумалось. Питер весь, наверное, от начала до конца, не считая, конечно, районов спальных, выдержан в едином стиле, говоря современным языком. Каждый день, проходя тут или там, ты откроешь что-то новое, увидишь какую-то деталь, какое-то новое здание. Одна из моих подруг, переехавших в Питер по собственному желанию, так и сказала, что любит просто бродить по улицам этого города, не зная, куда дорога выведет, и каждый раз открывая для себя что-то новое. Так делала и я. И, пожалуй, общая картина не портилась чем-то сильно современным, диссонирующим с окружающим ландшафтом. Выходит, там такого действительно нет (или мало, или я не заметила).
А что же Москва? Наверное, ее можно сравнить с не собранным до конца пазлом. Вроде идешь по историческому центру – полноценная картина, все кругом приятно глазу, а тут раз – пробел. Шумный переход, станция метро или стройка какая-то прямо посреди всего благообразия. Согласитесь, что в Северной столице это не так. Вернее, как-то по-другому. Так сегодня я, бродя по центру, обдумывала, как бы мне пойти, чтобы не натолкнуться на то, что я видеть не хочу, то, что полностью разрушает создавшуюся атмосферу.
И, впрочем, тот, кому не все равно, что его окружает, больше полюбит Питер просто потому, что его красота доступней и проще. Проще воспринимается, она рядом, она везде. В Москве придется многое отсеивать, фильтровать.
Эти размышления, вероятно, попадут в копилку извечных споров о том, что же лучше – Москва или Питер. А, быть может, спорить-то им не о чем, кто-то явно проиграет. И можно догадаться кто. Но! Ведь это не препятствует любви к столице. Мы любим вещи, места, людей не только за то, что они красивые. Да, и за это тоже, но ведь есть множество чего-то невербального, что заставляет проявлять эти чувства. Такая и Москва.
Для меня она так и не стала местом усиленных заработков, а значит, не потеряла своей ценности. Формула «работа – мечта» трансформируется в этом случае в «мечта – мечта». Потому-то мне всегда приятно побывать в тех или иных местах, где как раз та Москва, которую я люблю. При этом, признаю, что есть места, которые я избегаю. Это вот как раз те пробелы в пазле.
Но ведь его можно собрать, хотя, в нем так много частей, надо думать, подбирать нужное. А некоторые из них и вовсе потерялись за то время, что приходится эту картинку собирать. Скорее даже так – это не то, что не доделали, а то, что собирали неаккуратно, вероятно, забыв, что в финале должна получиться большая красивая картина из множества частичек.
Фотографии нашей памяти
Как мы любим смотреть фотографии. И у нас сейчас для этого есть масса возможностей: люди буквально узнают о жизни друг друга по фото из соцсетей, не видясь, можно посмотреть, как кто изменился, женился, родился. Картинка приятна нашему глазу, куда интересней рассматривать что-то. А с появлением с каждым днем улучшающейся техники – зеркальные фотоаппараты, множество программ и фильтров – сами снимки выглядят намного лучше, качественней, что тоже нам, безусловно, нравится.
Но мало приходится думать о том, как эти фотографии сохранить. Вернее, если нам приглянулось что-то в сети ,то мы возможно скачаем себе на компьютер, соберем в отдельную папочку, либо сохраним снимки где-то в сети, тоже в одном месте. Откуда удобно будет их доставать. И это, пожалуй, самые хорошие варианты. В общем, выходит так, что сегодня очень мало кто занимается печатью фотографий. Можно спросить у своих друзей, кто из них пополняет свой фотоальбом (они у кого-то еще сохранились?), если только он не свадебный.
А ведь раньше это была целая эпопея: я помню, как ждала, когда напечатают фотки с пленки, как дрожащими руками доставала из конверта снимки и искала там то, что хотелось увидеть больше всего. Такие фотографии пересматривали много раз, копировали друзьям.
Если подумать как-то глобально и утопично, то может родиться вот какая мысль – а случись что-нибудь со всеми компьютерами и интернетом на планете, где тогда будут мои фотографии, моя память? Или взять даже менее глобальное: полетел компьютер. Диски восстановлению не подлежат. Куда же все подевалось!
Возможно, свою память можно было сохранить в распечатанных фотографиях. Мы знаем, как они живучи. Многие из нас, думаю, очень любят смотреть фото, сделанные в прошлых веках, на которых запечатлены известные люди со своими семьями, друзьями, в своем доме, да и сами эти люди. В то время фотография была редкостью и, наверное, приятным развлечением. Почему бы не пофантазировать, хотя это может быть вполне реально через какое-то время, не представить, что кому-то будет интересно посмотреть на наши фотографии, на нашу жизнь. Даже если ты и неизвестная личность, почему твои фото не стали бы для кого-то объектом изучения.
Опять пафос? Возможно. Это варианты доводов, которые смогут сподвигнуть человека распечатать свои фотографии, лежащие большим грузом в памяти компьютера и телефона. Фотографии, которые можно подержать в руках и они никуда не пропадут нажатием одной кнопки. Только если одним сполохом спички.
Это долгий спор за электронные книги или бумажные, за цифровые фоторамки или настоящие деревянные, в котором нет правых, и который можно вести, не склонившись ни к одной из сторон. Но я за хранение фото в альбомах и рамках, которые надежней. Фотографию можно кому-то подарить или взять с собой куда-то и глядеть на нее. Закатят глаза от моих словес люди, читающие этот пост на планшетнике. Может, и верно. Но я лишь делюсь своими размышлениями, которые может кого-то выведут на новую дорожку мыслей своих.
Кунсткамера, первый музей России
В то время, когда еще ходила в школу, в наш небольшой городок приезжала выставка. Сейчас, имея дело непосредственно с выставками нашего музея, мне сложно понять, как те предметы могли оказаться в таком экзотичном месте. Это были экспонаты Кунсткамеры, а выставили их в коридоре нашего городского молодежного центра, который несколько лет назад превратили в руины, а на этом месте возводят что-то новое. Посещение тогда этой выставки оставило не самые приятные впечатления, но желание побывать в настоящей Кунсткамере осталось.
Этой осень мне удалось это сделать. В Этнографическом музее нас раззадорили еще больше, сообщив, что некоторым экспозициям в Кунсткамере около 70 лет. Для меня это какие-то невероятные сроки, хотелось увидеть, как все это создавалось тогда. Выяснив, как выглядит здание музея, и поняв, что мне вполне известно, как туда дойти самостоятельно – я отправилась.
Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого – вот как сейчас полностью называется первый музей России, ранее носивший название Кунсткамеры (нем. Kunstkammer — кабинет редкостей, музей). Два этажа почти полностью посвящены разным народам. Более всего мне приглянулось самое начало – Северная Америка. Действительно, не приходилось прежде нигде встречаться с такой тематикой, которая показалась мне довольно интересной. При этом в самой экспозиции ненавязчиво обращают внимание посетителей на самое главное среди тех или иных предметов – чаще всего это делалось с помощью недлинных и ясных текстов, читать которые недолго и несложно. А самое главное, что после их прочтения становится все понятно.
А вот мне, по крайней мере после посещения музея Истории религий и Эрмитажа, смотреть на Японию или Индию было уже скучней. А еще наверное потому, что культура этих стран, сейчас имеет популярность и в России, поэтому многие вещи просто примелькались и интерес к ним не просыпался.
Самая жуткая часть этого музея – анатомический раздел. Тут-то я и вспомнила выставку из детства, но тогда почему-то смотреть на эти экспонаты я могла спокойно. А тут я не пробыла в зале дольше 5 минут. Только представить – все эти тела, когда-то были живыми существами, а сейчас они объекты осмотра в музее. При этом там есть даже скелет взрослого человека, который обладал недюжинным ростом и размерами по тем временам. Почему-то когда ты видишь чучела животных, то реагируешь на них нормально. А вот когда видишь людей… Но я не разглядывала, мне было не по себе.
Не назвала бы Кунсткамеру музеем очень большим – я потратила на него, вероятно, не больше двух часов. Но посетить бы посоветовала, хотя бы по тем причинам, по которым это сделала я. Да и вообще, название, знакомое с детства, первый музей России да еще и Петр основал – можно записать в список Питерских мест, которые следует посетить. И не потому, что так положено, а потому, что там действительно есть, что посмотреть. Такими мыслями, думаю, стоит руководствоваться при походе в любой музей в каком бы то ни было месте.
Это “Голос”
В последнее время сложно смотреть телевизор, особенно с его всякими новыми программами вокального характера, где разными способами простые молодые люди могут пробиться «в звезды».
Не стоит зацикливаться на плохом списке таких популярных шоу, их достаточно. Но я не могу молчать об одном из них, на мой взгляд, кардинально отличающихся по всем параметрам. И это не реклама, а взгляд со стороны вот такого простого обывателя.
Еще в том году, когда шел первый сезон «Голоса», я совершенно случайно на него наткнулась. Почему-то я решила задержаться на канале, чтобы посмотреть несколько минут. И этого мгновения было достаточно для того, чтобы понять: «Голос» – нечто совершенно иное. Я это просто почувствовала. Нет какой-то фальши, тщеславия, единоличных интересов поднятия собственного рейтинга. И это касается всех, кого мы видим на экране.
Пишу об этом потому, что считаю эту программу действительно каким-то редким явлением. Не будем сейчас учитывать соревновательную составляющую этого конкурса. Тут стоит говорить о другом. Это действительно какое-то торжество творчества и вкуса. Именно вкуса. То, что создают так называемые наставники с участниками своей команды, будь то дуэт или сольное исполнение – это всегда что-то особенное. Все преображается, усложняется, поется вживую. Молодые люди исполняют произведения известнейших и именитейших звезд. И делают это даже, на мой взгляд, лучше них. Или интересней. Или талантливей. Можно так говорить или нет – не знаю. Но это есть. Когда действительно преображается все, что исполняется. И это прекрасно, что такую передачу показывают по телевидению и что у нее высокие рейтинги – значит, людям действительно интересно. И это хорошо, этот вкус прививают и тому, кто смотрит на это действо со стороны. Вот это, наверное, самое важное.
Я уже не однажды писала о том, что мы в транспорте и разных общественных местах являемся пассивными слушателями музыки совершенно другого характера, и вот она-то и является неким фоном нашей повседневной жизни. А «Голос» в этом ряду просто луч света в темном царстве в некотором роде.
Чем еще хорошо это действо – это своей искренностью и неподдельностью. Все происходящее вызывает только приятие и понимание, отрицая возникновение отвращения. А посещают человека смотрящего такие чувства потому, что то, что он видит – настоящее. Это просто понять любому человеку. Тут настоящие люди по-настоящему живут. Возникают совершенно разные моменты, разные ситуации. Но в настоящей жизни не бывает все хорошо постоянно. Зато она правдива. Так и эта программа. Остров чистоты и радости на телевидении. Хорошо, что такое еще имеет право существовать. А если кто-то не воспрещает показа, то значит понимает, что такое творчество людям-зрителям необходимо. Возможно, мой взгляд покажется кому-то идеализирующим действительность. Пусть так. Но то, что я и мы все, имеем возможность видеть, рождает во мне такие чувства. Наверное, это хорошо.
