Из жизни сказок
В годы студенчества одним из самых больших открытий для меня стало такое явление, как сказка. С детства всем знакомое название, при произнесении которого перед нами невольно целый ряд красочных картинок – эпизоды из сказки или ассоциации с ними, некоторые образы и выражения, ставшие нарицательными. Но мне хочется поделиться тем, что стало для меня новым и неожиданным, хоть и ученица я была плохая.
Оказалось, что практически все сказки, которые попадают к нам в руки – в обработке того или иного автора или собирателя. То есть их первозданный вид куда жестче или просто менее адаптирован для нас, современных читателей. Сказка «Теремок», всем хорошо известная, в оригинале рассказана немного иначе. Помнится, мы сильно впечатлились. Эту сказку и многие другие мы прочли в сборнике Александра Николаевича Афанасьева, известного исследователя народного творчества, историка литературы и фольклора.
Узнавая все новые и новые сказки, мы поражались: «Как же это могли читать детям? Они не боялись?» Так, например, любопытная сказка «Сопливый козел» с говорящим названием может поразить воображение или «Медведь – липовая нога», известная многим тоже в адаптированном варианте. Мне кажется, будет интересно набрать в поиске эти названия и прочесть эти тексты. И это лишь малая доля того, что мы проходили и того, что мне удалось вспомнить – ведь можно найти что-то еще более интересное и необычное для нас. Подумать только, что сочинял русский народ, хватало же фантазии)
Еще любопытный факт об уже зарубежных сказках, а именно о сказках Шарля Перро. На 2-ом году обучения, на курсе зарубежной литературы нам сказали, что и известные нам сказки «Кот в сапогах», «Красная шапочка» и другие тоже имели иное содержание. Оказывается, это были сказки недетские, а для людей взрослых. Как именно изменялось их содержание, я не знаю, и нам не рассказывали, но, выходит, «наши» варианты этих сказок – тоже адаптированные для детей тексты.
Вот такая короткая справочка из жизни сказок и тоже информация к изучению и размышлению.
Музеи Киева. Продолжение
Сегодня на повестке дня, если можно так выразиться, художественные музеи Киева.
Конечно, официальный музей такого рода в Киеве один, и он носит название Национального художественного музея Украины. Это мрачное старое здание находится практически на площади Европы. Подходя к нему, правда, я и не подумала, что оно вообще может функционировать. Только яркие баннеры при входе на музейную территорию выдавали его. Тяжеленная входная дверь и довольно запустелый вид.
Коллекция музея оказалась довольно скромной, по крайней мере, по своим объемам – первый уровень музея, состоящий примерно из 6 залов. Я уже говорила, что я не разбираюсь в живописи как человек сведущий, я могу лишь субъективно определить – понравилось или нет. Но мне показалось, что музей владеет довольно большой коллекцией иконописного искусства. Привлекают иконы, изображающие некоторые события церковной истории, например, Покрова Богородицы, но среди фигур можно отчетливо увидеть казаков, а на других иконах появляется и сам Богдан Хмельницкий.
Но несомненным украшением Национального художественного музея стала долговременная выставка Николая Корниловича Пимоненко, на которую мне удалось попасть (ее продлили буквально до тех чисел, когда я покидала этот город). В четырех залах разместились чудесные картины, в большинстве своем повествующие о сельской жизни Малороссии. Всем, думаю, известен этот художник по сюжетам «Святочное гадание», «Жертва фанатизма». Вся эта выставка заставляет погрузиться в какой-то особый мир – простой, красивый, яркий, иногда немного печальный, но, безусловно, настоящий.
Совершенно противоположным можно назвать Музей искусств им. Богдана и Варвары Ханенко, расположенный в так называемом Латинском квартале Киева, неподалеку от Национального университета им. Т.Шевченко. Эта замечательная пара в прошлом владела единственной частной коллекцией, где школы и направления были представлены в их эволюции.
Мне вообще посоветовали сходить в этот музей, сказали, что там есть совершенно уникальные примеры иконописи и фундаментальной живописи. Так и есть. Небольшой темный зальчик, даже комнатка, скудное освещение которого немного завораживает и располагает к восприятию этой древности – икон от VI века. Я очень боюсь написать что-то не так и обидеть заочно музей своими невысокими глаголами, поэтому я напишу лишь о том, что мне вот так просто, как обычному посетителю понравилось. А мне понравилось! Вообще все оформление музея располагает к себе и длительному в нем нахождению. Каждый зал имеет свое экспозиционное решение и настроение, которое соответствует помещенным в него экспонатам. То есть там, где даже немного предметов, это незаметно, потому что содержание и форма гармонично взаимодействуют друг с другом. И ты, опять же, не устаешь от ходьбы и созерцания – все в меру, не успевает наскучить. Правда, детишки, как всегда, с экскурсоводами маются…
Стена к стене с музеем Ханенко стоит Киевский музей русского искусства, который в день, когда я хотела в него попасть, оказался закрытым… Говорят, там тоже есть на что посмотреть. Может, будет у меня еще такая возможность.
На репродукции икона из собрания Музея искусств им. Богдана и Варвары Ханенко: Иоанн Креститель, VI в.
Андреевский спуск, дом №13
Всем, кто когда-нибудь будет гостить в Киеве, я настоятельно советую посетить совершенно замечательный литературно-мемориальный музей М. Булгакова на Андреевском спуске.
Во время проживания семьи Булгаковых в квартире на втором этаже этого дома в течение 13 лет с 1906 по 1919, Михаил Афанасьевич еще не был известен миру как писатель. Но именно с литературным произведением – романом «Белая гвардия» – связана ныне существующая в музее экспозиция.
Сколько раз я бывала на Андреевском спуске, но посетить этот музей, дом под номером 13, мне совсем не приходило в голову. Но накануне моего отъезда мои музейные коллеги посоветовали мне все-таки познакомиться с этим, цитирую, чудесным музеем. Чудесным? Ну, вот как-то слабо верится, что в экспозиции, созданной не в последнее десятилетие, может быть что-то подобное. Потом мне пришлось разубедиться в этом.
Со мной на второй этаж музея поднималось еще трое людей, вместе с которыми нас должны были сопроводить по залам. Нет, это не экскурсия, а просто сопровождающий, дающий небольшие комментарии. Интересно, для чего? Оказалось, что это даже не совсем музей, а музей-театр, как нам объяснили. Экспозиция соединяет в себе два мира: биографический булгаковский и литературный «белогвардейский». Ведь описание именно этой квартиры до мельчайших подробностей содержится в романе «Белая гвардия» (я, признаюсь, не читала, только знакомилась еще в студенчестве). Практически вся мебель выкрашена в белый цвет, а каждая комната имеет свое название и предназначение – как реальное, так и книжное. Гостиная с синим светом из окон, кабинет для приема больных, комната сестер, проход из которой в следующий зал осуществляется через шкаф, где висит нежнейших тканей женская одежда. Сотрудница, сопровождавшая нас, прокомментировала это словами: «Ведь Булгаков говорил, что он мистический писатель». Я боюсь вдаваться в подробности описания, чтобы не допустить какую-либо неточность. Но о последнем зале музея-квартиры просто необходимо написать, вернее, упомянуть.
Это столовая. Здесь печь, на которой просматриваются надписи, стол с меню, составленным крайне оригинально, зеркало, фотографии и две двери в следующие комнаты, как кажется. Но тут нас останавливают и не приглашают пройти дальше, а ведут к зеркалу… Можно я здесь остановлюсь?) Ведь тем, кто еще побывает в музее, станет совсем неинтересно. Пусть сохранится интрига. Можно лучше, например, подготовить себя к посещению прочтением романа «Белая гвардия».
Выходила я с одной мыслью – и правда, чудесный! Такой занимательный и необычный, мистический тоже. Как все так точно подбирают определения? В общем, это место стоит посетить, хотя бы для того, чтобы посмотреть, какие бывают музеи.
Киевские открытия
Возвратившись из путешествия, спешу поделиться своими свежими мыслями и впечатлениями. Безусловно, о культуре;) Наверное, посещение этого города родит несколько сообщений на тему. Не буду томить. Итак, Киев.
Поездка в этот город, уже не новый для меня, была в этот раз совсем другой. Путешествуя обычно сюда большой шумной компанией, мы посещали те места, которые вписывались в наш стандартный маршрут (не говорю плохой). Отклонений в сторону практически не случалось. Но случилось вот что – я поехала совсем одна. А в кармане у меня мое музейное удостоверение.
И вот одно из первых открытий: меня порадовали те музеи и выставки, которые мне удалось посетить, независимо от метеоусловий (довольно непростых в эти дни). Литературно-мемориальный музей М.А. Булгакова, София Киевская, национальный художественный музей Украины, музей искусств им. Богдана и Варвары Ханенко, экспозиции в музейной части Киево-Печерской лавры – о многом хочется написать (и я обязательно это сделаю) отдельно, потому что это действительно достойно внимания.
Я, признаться, человек в музейном деле пока начинающий, а что касается изобразительного искусства, то я сильно сочувствующий, но едва ли разбирающийся. Но мнение свое выскажу: походы по всем вышеперечисленным музеям были легкими, простыми и необременительными. Голова не начинала болеть от напряжения и мыслей: «Это все очень здорово, но когда же это закончится…» Может, я одна такая, может, найдутся единомышленники, но подчас у меня бывает именно так. А тут везде было так комфортно. Я даже иногда останавливалась и слушала немножко экскурсовода (правда, по-украински), а еще читала проспекты, предназначенные для одиночных посетителей, где речь шла о конкретных экспонатах. И было интересно! Здесь хочется перейти к конкретным примерам, но пока приберегу это для дальнейших сообщений.
А еще я впервые путешествовала с путеводителем, приобретенным заранее еще на Родине. Многие похихикивали надо мной, что, мол, уже 7-ой раз в Киеве, зачем он тебе. А нет! Пригодился и еще как! Одно дело, когда ты ведомый, другое дело, когда приходится ориентироваться самому – тут и выяснилось, что в этом городе у меня без карты слабо получается. А еще эти путеводители содержат полезную информацию, которая увлекает в то или иное место и помогает обратить внимание на конкретные ценности музея, улицы, площади, района. Правда, как предупреждают создатели во введении к данной книжице, что при полной проверке информации могут оставаться неточности. Так и есть. Даже я их нашла несколько)
Вот как иногда полезно уклониться от привычного или совместить с ним новое. Вероятно, кто-то из читателей скажет: «Да ну, чего тут такого необычного, стандартная программа для города». Может быть. Но не для меня)
To be continued…
Арабеск
Танцовщица, стоя на одной ноге, вторую поднимает назад не менее чем под углом 90 градусов. Обе ноги должны быть сильно вытянуты. Одна рука, продолжая линию корпуса и поднятой ноги, вытянута вперед, другая отведена в сторону. Все тело как бы устремлено вперед. В зависимости от ракурса тела исполнителя, положения рук и поворота головы арабески бывают четырех основных видов. Эта поза требует абсолютной правильности выполнения, чистоты линий, но главное, хорошо отработанной, прямой спины.
Арабеск был известнее уже в 18 веке, но пришел на сцену в 30-е годы 19 века вместе с расцветом романтического балета, когда громоздкая стесняющая движения одежда стала более легкой, освободила и открыла руки и тело танцовщицы. Арабеск бывает как в мужском, так и в женском танце и является не только статичной позой. В позе арабеск делают большие и малые прыжки, повороты, туры на пальцах. Арабеск всегда пользуется в дуэтном танце, в адажио, где балерина стоит на пальцах в позе арабеск, а партнер держит ее за руку или за талию, делая вместе с ней медленные повороты. Партнер может отпустить руки, и тогда балерина должна удержаться в арабеске несколько секунд, стоя без опоры, касаясь пола лишь кончиком пальцев ноги.
Любители балета знают эту позу в прекрасном исполнении наших лучших артистов балета. Арабеск может быть и очень динамичным, острым, как, например, в третьем акте балета П. И. Чайковского «Лебединое озеро». Здесь вся поза Одиллии заостренная, нога поднята высоко, а положение рук, головы, победоносный и коварный взгляд подчеркивают ее силу и уверенность. Арабеск может быть несколько приглушенным, спокойным, исполненным в полутонах. Мастером такого лирического арабеска является Галина Сергеевна Уланова. Его часто называют арабеск Улановой.
Наш русский балет беспрерывно обогащается новыми формами, движениями, современными сюжетами. В балетах на национальные темы многие движения, и в первую очередь арабеск, стали окрашиваться национальным колоритом.
Тибетская поэзия
Цанджан-Джампо – VI Далай – Лама, живший в период с 1683 по 1706 года, может вполне считаться основоположником тибетской светской поэзии. Сама по себе поэзия в Тибете существовала с давних времен, возможно, еще в эпоху Бон. В правление Сонгцена Гампо (VII век) была составлена тибетская азбука, ставшая в некотором роде вариантом азбуки санскрита. Позже на тибетский язык были переведены основные индийские трактаты, что поспособствовало становлению философской и религиозной поэзии Тибета. Сравнивая тибетскую поэзию с европейской, стоит отметить, что тибетские стихи чаще всего не имели рифмы, были распространены белые стихи с самыми разнообразными ритмами; построение самих строф и строк, однако, почти не отличалось от европейских.
В эпоху средневековья тибетская поэзия и проза почти не различались. Перелом произошел в конце 17 века, когда Цанджан-Джампо начал заниматься лирической поэзией, что, конечно, совсем не обрадовало религиозную общину тибетских буддистов. VI Далай-лама гулял вечерами по городу, знакомился с женщинами, влюблялся в них, посвящал им стихи. В его произведениях преобладали темы любви, верности, измены. Для Цанджана не существует счастливой любви: с чем это связано – неизвестно. Любовь в его стихах не вечна, ее невозможно вернуть. Человеческие чувства, по мнению поэта, принадлежат не людям, но самой природе, которая имеет над ними невероятную власть.
Судьба Цанджана-Джампо весьма трагична. В начале его сместили с должности Далай-Ламы, потом отправили в ссылку, где он вскоре умер, прожив всего лишь 23 года. После него светская поэзия продолжала существовать лишь в устных фольклорных формах.
Тибетский язык менялся, и через некоторое время тибетский народный язык и тибетский официальный язык стали отличаться: простой люд не понимал книг, написанных учеными мужами, а потому и тибетская литература стала делиться на две части.
О разнице
Буквально час назад ехали с репетиции домой, и вышла у нас вот какая беседа.
Что вот, мол, звучат, случается, от людей нарекания на наш коллектив, что своим занудным фольклором мы народ не радуем, мы должны петь песни такие, как: «Ой, мороз, мороз», «Живет моя отрада», «Выйду ночью в поле с конем» (если вы тоже считали, что это песни сочинены народом, то поздравляю – они авторские, при этом авторы последней – всем известные Матвиенко и Шаганов). И развиваются эти замечания в то, что мы, мол, народ не уважаем, поем песни невеселые (с чего это они взяли), как говорится, незабойные, а нужно исполнять то, что всем нравится, что всем известно и приятно и подпеть можно. Я на это меж нами ответила то, что народ не надо слушать, слишком испортился его вкус. Об этом я писала тоже в одном из постов. Многие сейчас начнут на меня обижаться, может, кто-то скажет в ответ, но, в данном вопросе народной фольклорной песни – это так. Если сейчас начать ориентироваться на то, что нравится общей массе людей, то, боюсь, все фольклорные коллективы будут загублены на корню. Но при этом призваны они совершенно к другому. И, поверьте, у таких коллективов много поклонников и слушателей. Много народу собирается на их концерты. И это не только родственники, это те. Кому по душе такая музыка. Фольклор, исполняемый в современные дни для того и нужен, чтобы привить человеку любовь или хотя бы вызвать интерес к настоящей истинной народной русской музыке.
Я уже писала об этом, но немного повторюсь. Вот песня фольклорная – поэзия ее слух ласкает:
«Что ты улка, ты улка моя, широко улка украшенная
Не волами, не волынками – молодыми девицами.
….
Что ты, нежина-манежина моя, красота неоцененная твоя,
Как я тысячу бесед обошел, краше баще тебя не нашел».
И это если еще слышать мелодию! Как просто и в то же время мудро, искренне и красиво. Это песня северная. А вот к сравнению появляются авторские песни по своей гармонии тоже очень красивые, но о некоторые обороты их текстов лично я спотыкаюсь – не удается им копировать народную поэзию.
«Калина красная, калина вызрела,
Я у залеточки характер вызнала.
Характер вызнала, характер ой какой,
Я не уважила, а он пошел с другой.
А он пошел с другой, а я не спорила,
Так значит он хорош, а я не стоила»
В интернете пишут, что слова эти народные в обработке, но мне в это верится очень слабо и насколько мне известно это не так. Но, к слову, разница налицо. Прямолинейность, образность… И я, заметьте, не говорю хорошо или плохо, я говорю – почувствуйте разницу.
Но я, ребята, я не люблю такие песни петь. А фольклор прямо и исполнять приятно, и душу бередит, и плясать заставляет. А если кто-то не знаком, то советую ознакомиться в сети с настоящими песнями, благо возможностей много. Могу проконсультировать, если что) Правда, соглашусь, что кому-то не будет люба народная песня просто в силу склада характера и личности. Такие люди, наверное, были всегда. Только перед тем, как скажешь, что не любишь народное, скажи, что ты слушаешь сам;)
